Мне больно дышать отравленным воздухом
И ржавую воду пить из-под крана.
То, что вчера казалось мне звездами,
Сегодня всего лишь гниющая рана.
Мне тошно сидеть в прокуренном городе,
Мрачные строки кидать на бумагу,
Мечтать о тепле, но жить вечно в холоде.
Может быть кто-то согреет бродягу.
Мне страшно мечтать о чем-то возвышенном,
Тихо молясь и грехи искупая,
Ведь остается шанс быть неуслышанным,
Может быть это фортуна такая.
Мне трудно не спать и думать о вечности,
Ведь мои мысли закованы в цепи.
В людях давно нет уже человечности,
Сами они за себя не в ответе.
И ржавую воду пить из-под крана.
То, что вчера казалось мне звездами,
Сегодня всего лишь гниющая рана.
Мне тошно сидеть в прокуренном городе,
Мрачные строки кидать на бумагу,
Мечтать о тепле, но жить вечно в холоде.
Может быть кто-то согреет бродягу.
Мне страшно мечтать о чем-то возвышенном,
Тихо молясь и грехи искупая,
Ведь остается шанс быть неуслышанным,
Может быть это фортуна такая.
Мне трудно не спать и думать о вечности,
Ведь мои мысли закованы в цепи.
В людях давно нет уже человечности,
Сами они за себя не в ответе.
Этот текст мы писали 5 лет назад вдвоем с ней и братом моей тогда лучшей подруги. Много было людей, пока была как они. А сейчас остепенилась и я, и Ленка. Она теперь замужем, работает. А когда-то ходили с разноцветными хаерами, иерокезами. Хорошо помню как ей делали первый прокол при мне, а она держала меня за руку. И так же ей кололи татуировку на спину.
То время прошло. Но голос у нее остался такой же завораживающий.