Ты говоришь, твари не плачут? Не плачут. Пока не сдохнут не заплачут. Будут вечно расплачиваться своей душой. За твои ошибки, за его. Тварь не может быть любимой, но может быть святым. Но иногда мелодия такая, что сердце кровью обливается и верить уже невозможно ни во что, ни в какие чудеса. Только теряешься в пустоте улиц, в свете безликих страшных фонарей - проводников в царство мертвых, своеобразных современных Харонов. Они не болеют, но умеют внимательно слушать. Каждый знает немерено историй, бесчетное количество жизней.
А что сверху? А сверху только вечный снег. Белый, пушистый, на ресницах и волосах. И так бесконечно нежно, что тонешь в фантазиях, а потом просыпаешься на обледенелой лавочке, где-то на набережной. Продираешь глаза, смотришь вниз и видишь жизнь, скованную мрачным льдом. Поднимаешь взгляд - огни чужого города. Оборачиваешься назад и слышишь как голос из прошлого звал тебя, как голос из будущего, тихий, еле различимый, шепчет медленно твое имя. Чем он громче, тем ближе это твое будущее. Но в этот раз ты будешь больше говорить в повелительном наклонении, шоколадом делиться будет так влом и какой там кофе? Пиво с друзьями в футбольном клубе.
Я не стану говорить на непонятном языке, ведь так глупо стучать молотком по стеклу. Лучше заматывать его с бинтами на кулаки и стучать в стену. До крови, до потери пульса, до потери сознания. Но бить стекла иногда полезно - чтобы перевернуть реальность. Ты можешь нарисовать, но какое тогда физическое удовольствие?
И, да, я снова взялась за сигареты. Прости, но у меня весна...