Плачь - не плачь, а все равно закуришь и будешь материться на фонари. Где-то здесь, но далеко, "там за туманами, вечными, пьяными любят нас и ждут". И ведь май на дворе, и красиво-то как, но где ты, стеклянное море надежд? Завтра не проснешься утром и не пойдешь пешком по звездам, потому что они устали от твоих тяжелых шагов. Они держат в руках ножи и не дай бог подойти к ним - убивают не глядя. Все озверели. Круглые сутки ходят по нотам, гоняются за дождями от солнца, а ведь стоит всего лишь заглянуть под одеяло, за горизонт и там новый мир. Но кто сказал, что это будет просто? Здесь больше не ходят поезда - забытая станция. Вода потопила все, что было теплым и сухим и теперь здесь вечная сырость и одиночество. А кто спасатель? Пиксели пожирают пространство и рвутся безголосые сквозь стены, проковыривая ложкой дыры, не вешая на ветки клеток и не сбивая птиц из рогаток. Кто-то жив, а кто там, за тысячи километров, творит что попало и плевать он хотел на то, что здесь конец света уже давно наступил. Потому что у него новые заботы и кошмары под подушкой. Скелет в шкафу завял и пахнет плесенью, а в холодильнике мышь повесилась неделю как. Не пьет, но страдает ночью по бордюрам и скитаясь по подъездам. А обещанное завтра так и не наступило. Оно ушло и растворилось в настоящем сегодня, в твоих подкроватных монстрах, бесцветных глазах, шелковых платьицах и лае дворовых собак. Ты завтра? Нет, ты - никогда. Что здесь? Кто здесь? Никого уже лет сто. А под ногами четыре солнца и все жарят словно сковородки. Куда ты пойдешь? Краски смазались и стали фальшивой ртутью, что не разъедает и не травит, а только так, растекается по горлу и жжет желудок. Нет, не было и не будет этих жемчужинок, ты их выкинул в детстве в море. Не поверил, что они будут стоить миллионы, да и правильно, собственно сделал. Кому оно надо - всю жизнь хранить чьи-то слезы? Прибавить громкости и умереть от басов - вот все, что ты можешь сейчас. Но ты забыл, что ты бессмертен. Бессмертен до тех пор, пока не встанешь на шоссе и не встретишь лицом грузовик. Красивая кровь потечет по радиатору, смешиваясь с мозгами, кишками, всей твоей едой, съеденной перед тем, как шагнуть в пустое окно и встретить грудью темноту. Глупо ведь умирать на рассвете, но так проще.
А кто сказал, что будет легко?