Обладая знаниями о химических реакциях, происходящих при столкновении тех или иных атомов газов, микросхемах, элементах, процессах, механизмах, мы все равно теряемся в том, что нас окружает. Дальше собственного носа мы всегда были туристами, дальше нашего бетонного городка на журнальном столе бога мы - мелочь пузатая, неспособная на выживание. Мы знаем, что есть финансовая пирамида, но мы никогда не поймем, как ориентироваться по солнцу или звездам. Мы стали ограниченно глупы и не видим, что этот окружающий мир сходит с ума от нашей бесконечной мерзкой глупости, которая продолжает набирать масштабы с той скоростью и жадностью, что имели промышленные империи 17-18 столетия. Эпоха вышла и пора идти вглубь, но человеческая ненасытность никогда не имела границ. Мы шакалы - идем на падаль, на умирающее естество, с удовольствие хавая все то, что закидывают нам из эпицентра клоаки.
И после такого заявления я обязан выставить на всеобщее обозрение тысячу предлогов о том, что нужно со всем этим делать и как правильно, но я не имею ничего против. Мир уничтожается, самостоятельно, а мне нравится наблюдать за этим. Я даже не имею ничего против ядерной зимы - я люблю снег, черт бы его побрал. И все эти зеленые насаждения, яркие цветы и гололед - атрибуты какой-то простой жизни. Постапокалипсис моей души не предусмотрел такого развития событий и поэтому ожидание томительно. Все то, что должно остаться, не умрет даже под натиском НТР - "лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал". Поэзия, дожди, горы и бескрайние водоемы - прекрасное не умирает так просто. Но и быть запечатлено настолько, насколько это пытаются сделать все талантливые мира сего он тоже не может по той простой причине, что они вечно ищут совершенство, не видя того, что сама природа по своей идее и концепции - и есть то совершенство, что тщетно является предметом воздыхания. И можно было бы представить мир без оной, но это невозможно, сколько бы наука не разворачивала свою деятельность и как бы жаден ни был человек.
Мы, как бы мы ни пытались повлиять на это, и есть сама природа. Все, что есть в нас - истинно естественное и бесконечно живое, которое мы губим по собственной воле. Мы можем быть сколько угодно и чем угодно, пока позволяет это нам наша сущность. Все, что мы делаем для продолжения дней - чуждо природе, чуждо всему, что в нас, но это не отрицает его функциональности. Однако, нельзя отрицать, что если бы не недостатки природы, мы бы никогда не научились тому, что умеем, ведь именно нужда порождает необходимость и движение.